Колдуны и капуста - Страница 91

— Это уже детали, — отмахнулась я. — Главное — это было гномье изобретение, которое едва не отправило нас на тот свет, А значит, его можно смело добавлять в список наших злоключений... черт, ох и длинный же списочек получается!

— До бедняги Иова, — заметил вампир, — нам пока далеко.

— Думаешь? — прищурился Крис. — Лично я не стал бы с уверенностью утверждать, что спасательный отсек гномьего «Наутилуса» значительно превосходил по размерам и комфорту китовые кишки.

— Иов, вероятнее всего, проделал свое путешествие в желудке у кашалота, — серьезно сказал Рысьев.

— Уж не собираешься ли ты спорить со Святым Писанием, Николай? — ехидно осведомилась я. Не забывай, по чьей воле Иов оказался в китовом чреве.

— Ну, против такого аргумента мне возразить и впрямь нечего, — вздохнул русский. — Ведь по Его воле бедолага мог очутиться и в желудке трески. Но без божественного вмешательства киты не способны проглотить даже крупную рыбу, а уж тем более человека, ибо пасть их перегорожена рядами пластин — так называемым китовым усом.

— Это из них, что ли, корсеты делают?

— Именно, — подтвердил вампир. — В пасти кита таких пластин насчитывается около трех сотен, и в совокупности они образуют нечто наподобие гигантского сита.

— Осталось только приспособить эти сита к чему-нибудь полезному, — буркнул Крис. — Например, к золотодобыче. Туши наподобие тех, что мы видели, наверняка могли бы нацеживать в день не меньше трех фунтов песка даже с самой бедной породы.

— Китам ни к чему золото, — меланхолично заметил русский. — Им хорошо и без него... что, по мнению некоторых, доказывает, что все божьи твари, именуемые лишенными разума, на самом деле значительно умнее существ, претендующих на наличие оного.

— Как по мне, — ворчливо заметила я, — так это доказывает лишь то, что с них не дерут налогов.

ГЛАВА 15

Где-то на высоте в семь тысяч футов, Крис Ханко.

Все-таки я задремал, убаюканный мерными покачиваниями гномьего летала. Да-да, уснул, именно так. Понимаю, что поверить в это чертовски сложно — осознание, что жизнь твоя вручена хрупкому переплетению реек и шелка, а сразу за ним протерлась бездна в восемь тысяч футов, до краев наполненная пустотой, — так вот, осознание сего факта вроде бы не должно способствовать сну, аппетиту да и вообще любому признаку мало-мальски хорошего самочувствия.

Капрал Баррет, помнится, высказывался по схожему поводу. Человек, говорил он, заворачиваясь в пончо, — это такая подлая скотина, что способна привыкнуть ко всему. И преспокойно засыпал под аккомпанемент доносившихся с поля перед окопами стонов раненых и воплей баньши... оптимист чертов.

Что-то в его словах, наверное, было. Не знаю, правда, как обстоит дело с превосходством человеческой расы в данном вопросе, — мне довелось принять участие лишь в одном «сравнительном эксперименте», и, каюсь, я его блистательно провалил. Четыре года назад, в Додсонвилле. В камере нас было двое, я и гобл по кличке Черный Ык, а повесить нас должны были на рассвете. Гобл преспокойно продрых всю ночь, ну а я, соответственно, не сомкнул глаз... потому как чертов зеленошкурый храпел — решетка дрожала.

Вот и сейчас... разумеется, мне было страшно. Даже очень страшно. Первые минут двадцать. Потом стало скучновато. Возможно, если бы гномы догадались проделать в бортах своей леталки хоть какие-нибудь иллюминаторы, процесс полета выглядел бы куда интереснее. Увы — единственным доступным мне зрелищем была все еще слегка зеленоватая рожа подвешенного впереди Рысьева.

Проснулся же я оттого, что кто-то с достойно куда лучшего применения настойчивостью начал трясти меня за плечо.

— А? Что? Где?

— Просыпайтесь, Кристофер.

Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной незнакомого мужчину в кожаной глухой куртке и черной фуражке; ее ремешок проходил от виска к виску под подбородком.

— Просыпайтесь, Крис, — повторил он. — Ваш путь окончен.

— Мы что, уже в Шанхае?!

— Да.

— Орк забодай... я что, проспал неделю подряд?

— Нет, ну что вы! — Тип в фуражке рассмеялся. Смех у него был из тех, что обычно именуют заразительным: звонкий, рассыпчатый... прямо хоть отливай слитки и пробу ставь. — Вы спали всего лишь несколько часов.

На всякий случай я провел ладонью по щеке — никаких особо дикообразных зарослей на ней и впрямь не наблюдалось. Если не рассматривать всерьез версию о том, что меня коварно побрили во время сна, то...

— Вы хотите сказать, что за пару часов мы от Гавайев добрались до Китая?

— А что в этом такого удивительного?

— Послушайте, мистер... — начал я.

— Крукс.

— Мистер Крукс. Я, конечно, всего лишь простой парень с Пограничья и, возможно, чего-то недопонимаю... но даже я знаю, что ветер выдает сотню узлов не во всякий жуткий ураган. А чертова гномья игрушка не может лететь быстрее ветра!

На «Принцессе Иллике» прибор, измерявший скорость ветра, был. Я даже помнил, как он назывался, — ане-мо-метр! А был — потому что во время шторма он показал восемьдесят семь узлов, после чего сломался. Полагаю, от ужаса.

— Не может лететь быстрее ветра? — недоуменно переспросил Крукс. — Что за чушь? Кто сказал подобную нелепость?

— Гном.

— Ах, гном, — понимающе протянул Крукс. — И вы ему поверили?

Я мигом припомнил недавнее признание Малыша Уина — и мысленно наградил себя парой-тройкой эпитетов и дипломом «Первого Идиота Гонолулу».