Колдуны и капуста - Страница 103

103

— Угу. Только, в отличие от бастиона Сен-Жерве, эти форты не пусты.

— И что с того? Зато готов, как ты, Крис, любишь говорить, «держать пари», что стреляют эти господа, что китайцы, что моряки с колониальных стационеров, ничуть не лучше ла-рошельских лавочников. И без нашей помощи вполне способны провоевать целый день.

— То есть, — уточнила Ута, — вы предлагает нам объявить войну и тем и другим?

— А что, — неожиданно встряла в разговор Роника. — Мне эта идея по душе. Давайте убьем их, — предложила она и, встретив полдюжины недоумевающих взглядов, уточнила: — Всех.

— На всех, — мрачно сказал Ханко, — как уже заметил как-то Малыш, у нас элементарно не хватит патронов.

— Наши патроны нам не понадобятся, — беспечно отозвался Рысьев. — Ну почти не понадобятся. Я ведь не зря вспомнил про бастион Сен-Жерве. Стоит нам проявить лишь немного смекалки — и в нашем распоряжении окажутся и ружья и пушки.

— З-замечательно, — повторил Крис. — Может, граф, у тебя даже есть подробный план?

— Ничуть, — все так же безмятежно произнес русский. — Я стратег, а не тактик. Деталями могут заняться наши уважаемые военные моряки.

— Спасибо, граф.

— Не за что.

— Проклятье, Малыш, — выдохнул Крис. — Мы брались помочь королевству Гавайи, а не вербовались в 24-й полк!

— Соотношение сил и впрямь похожее, — кивнул вампир. — Однако ж стоит учесть, что китайцы не зулусы.

— О да! У них винтовки, а не ассегаи!

ГЛАВА 17

Устье реки Пейхо, северный форт, ночь. Юань Люй.

Ночь была холодной, но Юань Люй дрожал вовсе не из-за того, что под его синюю куртку тянул свои ледяные щупальца туман.

Юань Люй дрожал от страха.

Там, за стенами форта, готовились к бою западные варвары. Правда, накануне вечером его, Люя, командир, молодой Хэ Чжу, говорил, что на этот раз этих презренных научат должному почтению к Поднебесной. Мы больше не боимся их, говорил Хэ Чжу, ведь у нас теперь есть ружья и пушки не хуже, чем у них, и теперь-то... теперь-то...

Хэ Чжу было девятнадцать. Он происходил из семьи потомственных военных и год назад сдал экзамен на свой первый офицерский чин. Как и подобало китайскому офицеру, Хэ Чжу в совершенстве изучил трактаты Сунь-Цзы, У-цзы и прочее «семикнижие». Еще он лучше всех в форте стрелял из лука.

В отличие от своего командира Юань Люй никогда не слышал о Ли Вей-Гуне. Зато Люй очень хорошо помнил рассказы своего деда, потерявшего два пальца от английской пули на Анунг-хое, и отца, который двадцатью годами позже усердно таскал пули, порох и другое имущество английских солдат. Достопочтенный Люй-старший вернулся домой не только с невиданным доселе в их деревне жалованьем, но и, как поговаривали, с кое-какими приятно позвякивающими безделушками из дворца Юаньминъюань.

Из этих рассказов Юань Люй знал, что и прежде у китайцев и маньчжур бывали пушки и ружья и немалое превосходство в числе. Не было лишь одного — умения драться так, как это делают западные варвары, которых оба его почтенных предка чаще именовали дьяволами.

Конечно же, Юань Люй, как и подобало хорошему солдату, верил своему командиру и верил в своих боевых товарищей. Верил он и в свое оружие: старый мушкет, верой и правдой служивший саксонскому гренадеру во времена дедушки Люя, затем отправленный в арсенал по причине перевооружения крохотной саксонской армии более современными винтовками, удачно проданный по случаю в шестьдесят первом некомпетентному агенту Саймона Камерона, пару месяцев бывший источником насмешек над молоденьким солдатиком из Потомакской армии, проданный жуликоватому полуеврею-полуирландцу по цене металлического лома и под покровом ночи сгруженный вместе с пятью сотнями своих собратьев на китайский берег.

А еще Юань Люй твердо верил, что вот-вот начнется нечто ужасное.

Разумеется, он не ошибся.

О начале неприятностей его, как и весь остальной гарнизон форта, известили вопли с башни. Поначалу Юань Люй даже засомневался, способно ли человеческое существо издавать столь жуткие звуки, но сомнения эти почти сразу же развеялись — один из бывших в башне солдат выскочил на парапет и, не прекращая вопить, прыгнул. Башня была не очень высокой, и потому полет новоявленного Икара длился недолго, а затем вопль оборвался глухим чавком.

Затем крики начали раздаваться и в других частях форта. Было темно — накануне комендант приказал не зажигать фонари, дабы затруднить прицеливание артиллеристам кораблей, однако, прислушавшись к выкрикам и звону стали, Люй решил, что атакующих по меньшей мере трое, они вооружены чем-то вроде мечей... и они — дьяволы. Очень быстрые и безжалостные дьяволы, действующие на манер попавшей в курятник лисы.

Таких дьяволов, как знал Юань Люй, положено убивать серебряными пулями. К сожалению, он также преотлично знал, что отпущенные для этой цели ляны серебра командовавший укреплениями достопочтенный генерал Ри Сяо Син попросту присвоил, заявив, что для защиты от западной нечисти с лихвой хватит священных свитков и амулетов, а серебро простые солдаты наверняка пропьют задолго до боя.

Солдаты же — особенно из числа ветеранов — имели на этот счет свое собственное мнение, и потому редко кто из них не хранил за подкладкой куртки пары-тройки серебряных пуль. Юань Люй к числу ветеранов не относился, серебряная пуля у него была всего одна — именно ее он сейчас и пытался зарядить в мушкет, стуча при этом зубами едва ли не громче, чем шомполом.

Огромная черная тень возникла в нескольких шагах от него почти беззвучно — впрочем, даже топай ночной дьявол наподобие слона, крик Хэ Чжу все равно наверняка перекрыл бы любые прочие звуки. Бросившийся наперерез черной фигуре Чжу орал столь же отчаянно, сколь размахивал мечом, — и будь перед ним тренировочный мешок, он, без всякого сомнения, вмиг оказался бы иссечен на груду лоскутков.

103